Потомок первопоселенцев
Одним из первых поселенцев, основавших Усть-Кажу, был Максим Кириленков. На новом месте он крепко пустил корни, у него было четыре сына — Иван, Николай, Егор, Дмитрий. Их потомки — Валентина Подберезкина, Иван Зяблое, Анатолий Савченко, Сергей Еремеев, Федор Кириленков и другие — до сих пор на слуху у односельчан. Но на этот раз героиней моего рассказа будет Мария Гавриловна Кириленкова — внучка основателей населенного пункта и одна из его старожилов. 22 июля ей исполнилось 90 лет.
Она родилась в семье Гаврилы Ивановича и Натальи Васильевны Кириленковых и была их первым ребенком. Через два года появился брат Федор, а в 1936 году сестра Валентина. Детство досталось трудное всем троим, но особенно старшей, ведь ей, самой-то едва подросшей, пришлось быть нянькой брату и сестре, а родители работали в общественном хозяйстве.
В школу маленькая Маня ходила только один год. Семья была небогатая, немудреную одежку дети донашивали друг за другом, а зимой и валенок не было, чтобы дойти до школы. А так хотелось! До сих под помнит Мария Гавриловна любимую учительницу Анну Васильевну Дудаш, которая за своих подопечных переживала, как за родных детей, которыми судьба ее обделила. Бывало так, что зимой брала валенки и пальтишки у тех, кто уже добрался до школы, и сама шла по домам за детьми, которым было не в чем выйти. А после занятий таким же способом провожала учеников по домам. Учиться Мане очень хотелось. С удовольствием читала, решала примеры по арифметике, учительница хвалила ее за способности и упорство. Однако на этом «курс наук» закончился.
До мельчайших подробностей помнит Мария Гавриловна тот день в 1941 году, когда мужчин-одно-сельчан провожали из села на войну, когда уходил с ними и ее отец, как горько плакала мать, а они, все трое, жались к ней.
В своем письме, присланном после одного из боев, он просил у жены прощения за все, что не успел или не смог ей дать: «Васильевна, вернусь, в ноги тебе упаду. Не брошу ни тебя, ни детей». Мать плакала над письмом, зачитанным, протертым на сгибах, а Маня не понимала, зачем плакать, ведь отец вернется. Не вернулся, погиб в том же 1941 г.
Вспоминает нынешняя юбилярша, как нелегко пришлось им, детям, у которых война отобрала и отцов, и детство. Осенью 1941 года вместо школы Маню отправили в Макарьевку, на сушильный завод, чистить картошку, резать ее на брусочки, которые затем высушивали, паковали и отправляли на фронт. Сколько кровавых мозолей сошло с детских пальчиков за эту осень! Одно только было хорошо -тепло в заводе, и даже в ветхой фуфайке не мерзлось. И снова в жизни попался хороший человек — начальник был добрый, пригрел ребенка, на время работы взял в свой дом, ночевала в тепле, не на голом полу.
А позднее Маня, несмотря на возраст, вместе с ровесниками зимой пилила дрова, складывала поленницы, готовила чурбаки для тракторов вместо солярки, весной началась посадка и прополка полей от сорняков.
Опять в кровь исколотые колючим осотом, хвощом и крапивой руки.
На сенокосе не успеешь граблями подскрести за копной, ими же по спине и получишь — шевелись живее! В уборку плицами зерно на току перелопачивали, задыхаясь от пыли. Таки потянулись дни и года. В 14 лет Маню уже как взрослую послали «на кубы», готовить лес, а там «каждый сучок просит клочок». Легче было девочкам, которых бог не обидел ростом и статью, а ей-то при ее неполных 140 см приходилось напрягаться со всех силенок, до надсады. Горьким был кусок заработанного таким трудом хлеба.
После войны легче не стало. Мать тянула домашнее хозяйство, чтобы хоть как-то кормить детей, а от работы в колхозе никто не освобождал. Огород копали и садили по ночам, при луне. Сеяли много кукурузы. Мария ходила пешком во Фрунзе на мельницу, чтобы смолоть и кукурузу, и высушенные картофельные очистки, из которых и стряпали лепешки, приправляя льняным семенем.
Не досталось детство Мане, не досталось оно и брату, и сестре. Хоть и кончилась война, а на троих одна фуфайка «на выход», одно «парадное» платье на двух сестер, одна пара туфель. А как хотелось быть красиво одетой, как хотелось попеть частушки и поплясать «на тырле» в кругу молодежи, тем более, что и петь, и плясать получалось получше многих. Легче стало только после отмены карточной системы. Да и брат с сестрой подросли и тоже стали зарабатывать…
Полную версию читайте в газете «Восход»
Автор: Вера КИРИЛЕНКОВА.
