Как жизни на прочность сдавали зачет
Кто сказал, что машины времени не существует? А вы побеседуйте с нашими сторожилами, людьми, родившимися до войны. Ведь каждая такая встреча как путешествие в прошлое. В котором изменить уже ничего нельзя. Можно лишь добавить подробности…
Александра Филипповна Кириленкова (Бычаева) — старейшая жительница с. Усть-Кажи. Но, несмотря на почтенный возраст моей почти восьмидесятидевятилетней собеседницы, ее память цепко удерживает все происходившее в мелких подробностях. В небольшой уютной комнате даже в это не по летнему прохладное утро тепло от топящейся печи, что располагает к воспоминаниям. Поведать ветерану труда, труженице тыла и родоначальнице большой семьи есть о чем. Она неторопливо перебирает старые фотографии. То улыбается, озорно блестя глазами, то грустит, словно листает страницы удивительной книги под названием Жизнь, в которой было место и радостям, и горестям. А еще уместились и такие не совсем женские профессии, как строитель, печник и даже комбайнер.
Начало ноября далекого 1930 года. Иртышкино, сельчане празднуют день обретения иконы Казанской Божьей матери. А у Бычаевых двойной праздник — прибавление в семействе. Это, по пророчеству местных бабушек, сулило новорожденной не только долгую жизнь, но и заступничество всеми почитаемой на Руси небесной покровительницы.
Семья, где появилась на свет маленькая Шура, была по тем временам не очень обычной. Дело в том, что мать, Мария Федоровна -переселенка из Воронежской губернии и происходила из казаческого рода. А вот отец, Филипп Емельянович, был выходцем из многодетной, состоящей из двадцати трех душ семьи крестьян-единоличников Бычаевых, да к тому же еще и староверов. Кержацкая родня, свято соблюдавшая все каноны своей веры, была настолько не рада такому выбору сына, что поспешила отделить «отступника» от родительского гнезда. Это не помешало молодым довольно успешно зажить отдельным хозяйством и подарить предкам пятерых внуков.
Иртышкино в предвоенные годы представляло собой большое село, в котором действовал колхоз им. Сталина. Многодетная семья рано осталась без отца, и матери, работавшей свинаркой, всем домочадцам приходилось помогать по мере своих детских сил: пололи огород, ухаживали за скотиной, стирали, ездили на быке за чащой, пилили ее на дрова, делали кизяки… Успевали и за ягодой сбегать, и грибов набрать. Александре, как самой хозяйственной, хлопот доставалось больше всех. Но она успешно справлялась, кружась день-деньской по дому, стараясь все успеть. Не случайно, видя такое усердие со стороны подростка соседки не раз говорили матери: «Маня, тебе за Шурку и старухи в доме не надо…»
Самый длинный в году день, 22 июня 1941 года, Александра Филипповна помнит в мельчайших подробностях, так хорошо, как будто это было вчера. То лето выдалось для третьеклассников, выпускников Иртышкинской начальной школы, непростым. Подготовленные их первым учителем Яковом Ильичом Кашлевым дети ходили пешком в Кажу, чтобы сдать вступительные экзамены в 4 класс. А на косогорах уже поспевала земляника. И вот три подружки — Шура Бычаева, Ира Рогальская и Лена Марфенина-договорились: как только сдадут последний экзамен, так в ближайшее воскресенье пойдут за ягодой. И ранним утром, только встало солнце, они отправились на «гриву». У девчонок даже был свой придуманный ими ритуал-загад на удачный сбор. Они по очереди бросали железные миски в траву и бежали смотреть, как они приземляться: дном кверху — ягоды не наберут, ну а если наоборот — вместительная посудина вскоре окажется полной. Миски упали удачно, но земляника была еще зеленовата. Так что пришлось возвращаться позже обычного. На подходе к селу, еще с горы подружки заподозрили что-то неладное: на улице толпился народ, громко играла гармошка, плакали женщины, а навстречу поднимались подводы, полные сельских мужиков. На одной из них сидел молодой здоровяк Анонь Рогальский и пел: «Дальше солнца не угонят, Сибирь — наша сторона…». За повозками — ревущие, как по покойнику, провожавшие и ошарашенные всем происходящим ребятишки.
— Что случилось? — допытывались девчонки у проходящих мимо.
— Горе большое пришло — война началась, — рыдая, ответила одна из женщин.
Мирная жизнь, а вместе с ней и детство закончилось. Уже следующим утром чуть свет к дому подъехал бригадир. Собирай, мол, Мария, ребятишек на работу, овечек пасти некому. Об учебе в школе теперь никто и не поминал. На одной бережно сохраненной старой фотографии брат Михаил запечатлен на коне во время сеноуборки: без седла, на попонке, босой…
(Полную версию читайте в газете «Восход»)
Автор: Елена Пуртикас
